Татарстан, Елабуга, завод
«Алабуга-волокно» компании Umatex.
Люди
Юрий Свистунов, 35 лет, технический директор Umatex, Денис Максимов, 40 лет, директор по капитальному строительству Umatex. Под их непосредственным руководством завод построен и введен в эксплуатацию.
Действие
Производство углеродного волокна по себестоимости, позволяющей конкурировать с мировыми лидерами отрасли.
Здесь производят будущее
Оно движется по конвейеру, постепенно меняя цвет с белого в черный. Черный цвет говорит о том, что в волокне не осталось практически ничего, кроме чистого, 98 %-го углерода. Цех, который построили в «Алабуге» в 2014 году, — это 250 м производственной линии. По ней проложены 2 км пути для каждого из 400 углеродных жгутов. В одном жгуте несколько тысяч тончайших нитей — филаментов.
Бесконечный ряд синих агрегатов с сотнями хромированных цилиндров, наматывающих тонкие, туго натянутые нити. Отсюда черные бобины поедут в ткацкий цех, где будут превращены в ткань, ее пропитают связующим веществом, запекут в печи, и она станет в три раза прочнее стали.
«Каждый цех по производству углеродного волокна уникален, в мире просто не существует идеальной технологической линии, которую можно выбрать в каталоге, заказать, установить и запустить, — говорит Юрий Свистунов. — Отрасль молодая, у каждого производителя свои подходы, свои идеи. Возможно, это прозвучит слишком громко, но в 2010 году, когда мы начали строить завод, нашей большой проектной команде предстояло заново изобрести целое производство. Это было время, когда жалко было спать, потому что постоянно происходило
что-то новое — каждый день был интереснее, чем предыдущий».
Что-то новое постоянно происходит и сейчас. Не далее как утром мы с Юрием ехали в аэропорт Бегишево, он должен был лететь в Москву. Когда до места осталось меньше километра, у Свистунова зазвонил телефон.
— В общем, тут такое дело, — говорит он, отключившись. — Я, похоже, никуда не лечу. Там итальянскую документацию привезли — надо будет завтра помочь разобраться».
— А машина как? Она же у вас в Шереметьеве припаркована?
— Ну, ничего не поделаешь, — спокойно отвечает Свистунов. Если нужно разобраться с итальянской документацией в субботу, отложив все московские дела и оставив машину в аэропорту, — едут и разбираются.
Завод
«Алабуга-волокно» вышел на проектную мощность весной 2014 года
Эйфория
«Алабуга» — это название крупнейшей в России особой экономической зоны. От Елабуги до «Алабуги» 10 минут на машине. Из городка, который помнит еще волжских булгар, ты попадаешь сразу в XXI век — в мир промышленных ангаров с высокотехнологичной начинкой.
Когда в 2010 году «Росатом» начинал покорение российского рынка углекомпозитов и подыскивал площадку для строительства собственного завода, Татарстан казался не лучшим вариантом: далековато от Москвы. Но по совокупности выгод «Алабуга» победила, и теперь почти все директора Umatex живут и работают на два города, как наши герои. На первый взгляд, они абсолютно не похожи, но уже через час общения в них можно разглядеть типичные черты неуемного созидателя. Просто они
по-разному делают одно и то же дело.
Юрий Свистунов идет по жизни прямо. Еще в школе выбрал для себя научную специальность и методично следует цели. Окончательная расстановка приоритетов произошла на четвертом курсе
Химико-технологического университета, когда там появились субботние семинары по композиционным материалам.
«На этих семинарах директор Института химической физики Александр Александрович Берлин, очень известный человек, окончательно заразил меня этой темой», — рассказывает Юрий.
Сразу после университета он попал в компанию «Техснабэкспорт», которая была и остается крупнейшим экспортером услуг по обогащению урана. Этот сложнейший химический процесс протекает в центрифугах, сделанных из сверхпрочных и сверхлегких материалов. Углекомпозиты выдерживают мощнейшую динамическую нагрузку. Их производством в СССР занимались два небольших завода — один в Балакове, другой в Челябинске. Но в
1990-е годы эти заводы, как и многие другие, оказались в предсмертном состоянии. Они продолжали производить небольшие объемы волокна, но его себестоимость на порядок превышала европейские и японские аналоги.
В конце
2000-х руководство «Росатома» решило восстановить отечественное производство композитов. А возродив эту отрасль, сделать и следующий шаг — выйти со своей продукцией на мировой рынок, потеснив на нем своих бывших поставщиков.
Команде инженеров и технологов поручили разработать новый вид углеволокна, на 20 % прочнее того, что выпускалось на заводе в Балакове. Это значило, что нужно придумать способ очень быстро преодолеть
20-летнее отставание от мировых лидеров. Уже на этапе проектирования стало понятно: модернизацией советского оборудования не обойтись, надо строить новый завод и налаживать большое производство. «Росатом» на это не сразу, но согласился, и началось строительство «Алабуги».
«Мы должны были сами с нуля придумать, из чего будет состоять линия, — говорит Юрий Свистунов. — Сколько именно печей окисления здесь поставить: шесть, четыре или две. Нужно было понять, что мы ожидаем от волокна, которое собираемся делать, сколько времени оно должно провести на окислении, на гальванизации, какую выбрать скорость роликов, как это повлияет на производительность. Здесь очень важна была точная настройка оборудования, потому что волокно по линии проходит 2 км и надо, чтобы каждый жгут ни на миллиметр не смещался ни влево, ни вправо». Разговор со Свистуновым раз пять или шесть прерывается: срочные дела и телефонные разговоры. Атмосфера вообще напоминает «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких, Юрий похож на героя этой повести особенно. Несмотря на всю свою серьезность, он не стесняется признаться, что нынешняя работа постоянно приводит его в восторг:
«Когда участвуешь в большом деле и осознаешь его важность в глобальном смысле, то постоянно находишься в состоянии эйфории. Когда я учился в университете, понимал, что буду заниматься не фундаментальной наукой, а
чем-то прикладным —
чем-то, что можно придумать, сделать и получить результат. Но я даже не предполагал, что настолько реализую все свои знания, опыт и стремления. Это просто потрясающе. Самое удивительное, что, работая здесь уже довольно долго, я до сих пор испытываю такие же эмоции».
Денис Максимов: «Главная сложность была в том, что таких заводов, который мы построили в „Алабуге“, на постсоветском пространстве еще не было. Сам принцип получения волокна был известен и отработан, но его себестоимость при этом на
два-три порядка превышала среднюю на мировом рынке»
Его зовут падре
Был момент, когда строительство завода немного забуксовало. Именно тогда в компании появился Денис Максимов — специалист по возведению сложных промышленных объектов.
Коллеги называют его падре. Ибо он часто взывает к совести. Например, постоянно напоминает соседям по кабинету, что опаздывать нехорошо. О своем управленческом стиле и роли в коллективе Максимов говорит так: «Я точно не из тех, которые „побежали, сейчас все сделаем!“. У нас много кто куда бегает, а моя задача — собирать. Люди приносят идеи, их надо упаковывать, оценивать, приближать к земле. Вот это моя роль».
С такими людьми, как Денис Максимов, поначалу всегда непонятно, подкалывают тебя или нет. В большинстве случаев оказывается, что да — подкалывают.
Топ-менеджеры Umatex вообще иронизируют друг над другом постоянно. Очень похоже на английский юмор, так и хочется в некоторых случаях добавить к
чьей-нибудь фразе «сэр!». При этом никто не смеется — со стороны эти сценки выглядят как исключительно вежливое, деловое общение.
— Можно мне войти, Юрий Сергеевич?
— Входите, Денис Викторович, прошу вас.
— Я, знаете, все не решался — думал, может быть, вы здесь боевые ранения коллегам демонстрируете.
Максимов хорошо умеет сбивать пафос — особенно когда разговор касается его самого: в институт поступил «за компанию», а в Umatex устроился, потому что офис на
Таганско-Краснопресненской ветке — не надо пересаживаться по дороге из дома. Но когда начинает рассказывать о себе в деталях, становится понятно: ветка тут ни при чем, а эйфории у этого человека ничуть не меньше, чем у его коллег.
«Вначале, только после института, тобой движут амбиции, — говорит Максимов. — Потом появляется семья, и немалую роль при выборе проектов начинают играть деньги. Сейчас, когда и с амбициями, и с деньгами все
более-менее стабильно, главное для меня — чтобы было интересно, нетривиально,
по-новому. Я занимаюсь строительством почти 20 лет, участвовал в 11 проектах в металлургии — это цеха, площадь которых измеряется сотнями тысяч квадратных метров. Но все это довольно типовая деятельность, без сюрпризов и неожиданных задач. Зато сейчас неожиданных задач мне хватает. Здесь все, по сути, только из них и состоит».
Денис Максимов присоединился к команде Umatex в 2013 году, его пригласили на «Алабугу» как кризисного менеджера. Строительство завязло, все договоры вроде бы подписаны, авансы субподрядчикам выплачены, но при этом до окончания работ — как до Луны, хотя дедлайн, по первоначальному плану, уже совсем близок. Предполагалось, что к концу 2012 года на заводе уже будут вовсю вестись пусконаладочные работы, но там был только фундамент и каркас цеха. Процессы требовалось срочно взбадривать, иначе строительство грозило затянуться.
«Главная сложность была в том, что таких заводов, который мы построили в „Алабуге“, на постсоветском пространстве еще не было, — говорит Денис. — Сам принцип получения волокна был известен и отработан, но его себестоимость при этом на
два-три порядка превышала среднюю на мировом рынке. Поэтому мы сразу должны были построить производство, аналогичное мировым — и по мощности, и по качеству оборудования. Но возможности закупить всю технологическую линию под ключ у нас просто не было».
Как за каменной стеной
Технологией получения углеродного волокна никто делиться не спешит. Поэтому ни с одним из поставщиков оборудования Umatex не удалось заключить контракт на пусконаладку. И команде, в которой только Юрий Свистунов был дипломированным специалистом по композитам, нужно было наладить работу технологической линии, аналогов которой в России не существовало. Знали, что нужен большой современный цех, способный производить много углеродного волокна. Знали, какое оборудование закупить. Но как выстроить параметры этого оборудования, как подружить агрегаты разных производителей, как подобрать температурные и скоростные режимы — все это предстояло выяснить уже в процессе.
«Мы не знали, какие могут быть риски при таком объеме производства, — вспоминает Денис Максимов. — Но в процессе мы все эти риски хорошо поняли. Например, при неточной настройке оборудования на линии может случиться так называемый подмот: на жгуте рвется один филамент и начинает наматываться на валок, тянет за собой второй, третий, образовывается облако пуха. И если это облако попадает в печь окисления — моментальное возгорание. Понятно, что наши печи оборудованы всеми системами безопасности, но такие моменты все равно надо внимательно отслеживать. Но ничего, научились, адаптировались, и теперь производство работает как часы — сами видите».
Завод
«Алабуга-волокно» вышел на проектную мощность весной 2014 года и через несколько месяцев появился во всех международных композитных журналах. О российской продукции узнали, Umatex и «Росатом» стали полноправными членами международного сообщества производителей и потребителей углеродного волокна.
«Это само по себе продвинуло всю композитную отрасль в стране, — говорит Юрий Свистунов. — Раньше она варилась в собственном соку, на мировом рынке нас всерьез не воспринимали. Сейчас ситуация кардинально изменилась — мы не только догнали мировые технологии, но в
чем-то их уже перегнали. И если завтра нам придется в разы увеличить объемы производства, мы довольно быстро справимся».
